|
|
НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЕ ДЕВУШКИ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН: ПРОБЛЕМЫ РЕПРОДУКТИВНОГО ЗДОРОВЬЯ И ЮНОГО МАТЕРИНСТВА
к.и.н., доцент, Петрова Р.Г.
Россия, Республика Татарстан, 420012, г. Казань, ул. Бутлерова, 49, Казанский государственный медицинский университет
Частота беременности у подростков за последние 20 лет возросла во многих странах и имеет выраженную тенденцию к дальнейшему увеличению. Доля юных беременных составляет 1,5-4% по отношению ко всем беременным женщинам. Частота беременностей у юных женщин в последние годы возрастает, так как увеличивается половая активность подростков. Проблема подростковой беременности и родов актуальна во многих странах мира. Сегодня в мире становятся роженицами более 15 миллионов подростков, а еще 5 миллионов вынуждены прибегать к прерыванию беременности [1] В настоящее время юные матери составляют одну из молодежных групп риска, и в отличие от прошлого, они все больше отчуждаются от родительской семьи, школы, макро- и микросреды в целом. В России каждый десятый ребенок рождается у матери моложе 20 лет; ежегодно около 1,5 тыс. детей рождается у 15-летних матерей, 9 тыс. – у 16-летних и 30 тыс. – у 17-летних, что в общем числе родившихся составляет в среднем 2,3%. Это подчеркивает всю серьезность проблемы юного материнства.[2]
Анализ полученных статистических данных родильных домов в г. Казани на период с 2000-2003 г.г. показывает, что рост подростковой беременности, и как следствие, родов повысился с 90 случаев до 170. Частота родов у несовершеннолетних женщин в г. Казани за 2000 год составила 25 чел., в 2001 году – 91 чел., в 2002 году – 125 чел., в 2003 году – 170 чел. Серьезной угрозой репродуктивному здоровью стали аборты несовершеннолетних, ведущие к бесплодию в будущем, заболевания репродуктивной сферы. Как национальное бедствие можно рассматривать увеличивающееся число заболеваний, передающихся половым путем (ЗППП). По данным медицинской статистики в 2002 году среди всех заболевших ЗППП в Татарстане несовершеннолетние составили 3,8%. По гонорее этот показатель еще выше – 5,4%. Причем половина детей до 14 лет заразилась гонореей бытовым способом. И 90% этих детей проживает в сельской местности. За 2002 год заболеваемость хламидиозом выросла у детей до 14 лет в 4 раза (в целом у несовершеннолетних в 2,5 раза). Отмечается рост больных генитальным герпесом, вирусной инфекцией с аногенитальными бородавками. По словам специалистов, чаще встречаются те ЗППП, при которых больной нуждается в контролируемом специфическом лечении. Особую озабоченность вызывает то, что в последнее время, по утверждениям специалистов, резко уменьшилась выявляемость источников заражения среди 15-18 летних: они ведут настолько беспорядочную половую жизнь, не зная о том, с кем побывали в интимных отношениях. Ранняя половая жизнь, игнорирование контрацептивов юными женщинами в сочетании с их недостаточной готовностью к материнству и непросвещенностью в вопросах репродуктивного поведения и контрацепции ведут к возникновению непланируемой подростковой беременности и заболеваниям половой сферы. В республике с 1998 года внедрена комплексная программа «Образование и здоровье школьников». Эта программа призвана реализовать возможности системы образования для повышения уровня здоровья школьников и изменение стереотипов, направленное на уменьшение поведенческих рисков, опасных для здоровья. В содержательной части она ориентирована в основном на укрепление соматического здоровья, проведение профилактических и оздоровительных мероприятий. К сожалению, вопросы репродуктивного здоровья пока не нашли в ней должного отражения. Например, в Программе повышения квалификации школьных медицинских работников, рассчитанной на 87 часов, нет ни одной темы по репродуктивному здоровью или по здоровью девочек. На Республиканском форуме школ (2001 год), работающих по Программе, из 40 выступлений руководителей районов, городов образовательных учреждений, только в 3-х звучали проблемы, связанные с репродуктивным здоровьем. По мнению министра образования, в этом направлении нуждается в усилении и программа, и практическая деятельность по укреплению репродуктивного здоровья несовершеннолетних девушек, которые в Республике Татарстан остаются мало эффективными. Согласно отчетам Министерства здравоохранения республики, по итогам 2001 года Татарстан занимает 9 место в Приволжском федеральном округе по количеству абортов; по результатам профилактических осмотров, каждая десятая девочка страдает патологией репродуктивной системы; за 2001 год была зарегистрирована беременность у 1529 подростка (0,76 % от общей численности), из них в 9 случаях – в возрасте до 14 лет. Массовый опрос девушек, организованный в 2002-2003 году дал неожиданный результат: 39,1 % респонденток заявили, что никогда не были у гинеколога. Из тех девушек, кто был у женского врача, лишь половина (52,77%) были на приеме в рамках планового профилактического осмотра. Эти факты обозначили несоответствие ответов девушек и результатов анализа документов о ежегодных профилактических осмотрах девушек, начиная с 10 летнего возраста, данных интервью с руководителями здравоохранения республики, практикующими врачами гинекологами и учителями школ.[3] Настораживает и статистика, связанная с решением девушками проблем репродуктивной системы: чуть более половины девушек, столкнувшихся с «женскими» проблемами, и не начинали лечение. Из девушек, применяющих контрацептивы, 77% отметили, что покупают их на деньги, которые дает парень; экономят на обедах и прочем - 14,58%, зарабатывают сами - 6,25%, родители же спонсируют покупку средств предохранения только у 2% опрошенных. Высокая степень доверия к партнеру и его выбору контрацептивов, обнаруживаются при анализе ответов на вопрос о том, какие контрацептивы используются девушками. 60% используют средства, которые принес парень. Объяснением такого распределения может быть и ситуация, когда несовершеннолетние девушки боятся получить неодобрение со стороны взрослых в случае покупки контрацептивных средств, чувствуя себя неуютно (59% респонденток, применяющих контрацептивы, считают, что «лучше, если их будет покупать мой партнер»).
Юная девушка, став матерью, меняет многие позиции своей статусной системы. Она становится перед выбором: воспитывать ребенка одной или выйти замуж. Рождение ребенка всегда сопровождается серьезными материальными затратами и возникает вопрос, где взять эти средства. Наконец, несовершеннолетняя мама, как правило, является учащейся среднего учебного заведения. И снова проблема, продолжить учебу или идти зарабатывать деньги. Если продолжить, то где? Скорее всего, в специальном учебном заведении с вечерней формой обучения, в школе рабочей молодежи. Если работать, то где, так как без квалификации такая работница мало кому нужна. Итак, вся статусная система несовершеннолетней мамы приходит в движение и видоизменяется. Как свидетельствует статистика, наблюдается тенденция к нисходящей социальной мобильности, когда все статусные позиции ухудшаются. Меняется ли статусная позиция или социальная роль мужчины, ставшего отцом ребенка? Какими становятся взаимоотношения мужчины и женщины после известия о беременности и предстоящих родов? Юное материнство зачастую приводит к ситуации гендерного неравенства, когда статус юной женщины ухудшается, в то время как статус мужчины часто остается неизменным. Ситуация правовой безответственности и безнаказанности способствует воспроизводству подобных ситуаций, и соответственно росту неполных семей, одинокому материнству.«Молодой человек особо не отреагировал, аборт не предлагал, ничего не предлагал. Его семья не знает», так звучит один из вариантов ответов, полученных нами в неформальном интервью с девушкой. В дальнейшем отношение с отцом ребенка она поддерживать не желает, но надеется, что «когда он придет из армии, будет помогать деньгами» (Катя, 17 лет). Другой сценарий развивается примерно следующим образом: «Родители отца ребенка знают о девочке, чем могут, помогают. Отец навещает девочку. Он оказывает незначительную материальную помощь. У него своя молодая жизнь» (Кристина, родила девочку в 16 лет). В третьем сценарии взаимоотношения ухудшаются до враждебных. «Отец ребенка – одноклассник. С его родителями знакома, отношения плохие, хотя они знают о ребенке. Парень ребенка не хотел, сказал, что сама виновата, предлагал сделать аборт. Я его ненавижу, мы не общаемся» (16 лет, ученица 11 класса). Итак, юное материнство как социальный феномен имеет гендерный характер. Гендерная стратификация юных матерей может рассматриваться как оппозиция «мужского к женскому», так и изучаться внутри социальной группы. Социальная категория несовершеннолетних матерей может быть разделена на две обобщенные социальные группы по критерию наличия или отсутствия родительской семьи. Иными словами, есть группа женщин, чья социализация прошла в родительской семье, (мы не детализируем их по характеру и составу семей) и в детских домах. На эти группы воздействовали разные институты и агенты социализации, что выразилось в формировании разных ценностных ориентаций, взаимоотношений с социальной средой, ролевом поведении юной матери, жизненных стратегиях. Вот как характеризует специалист по социальной работе женщин из детских домов: «Многие работают на базаре продавцами. Там же они и знакомятся с потенциальными отцами своих детей. Они содержат этих девушек, дают им деньги, снимают квартиру, но это все временно. Спустя некоторое время девочки возвращаются в общежитие, будучи беременными. Выход из этой ситуации конечно в семье, но в данном случае ее нет. Окружение девушки оставляет желать лучшего. Она безграмотна как в вопросах контрацепции, так и в вопросах своего женского здоровья. В училище до них дела никому нет. Есть социальный педагог, который ходит с ними в больницу, в социальную защиту, советуется с юристами. Но эта помощь чисто человеческая». Налицо гендерное неравенство, проявляющееся в том, что несовершеннолетние сироты попадают на содержание взрослых мужчин, иными словами проституируют. Отсутствие денег, внимание близких, ставят этих женщин в условия закабаления мужчинами. Отцовство в таких случаях установить сложно, а помощь ждать не от кого. Эту ситуацию разъясняет социальный педагог профессионального лицея: «У меня за эти годы работы было 6-7 девочек беременных. Но сейчас, только за период 2003-2004 гг. 10 девочек. Это кошмар. Они все разные и в учебе и в жизни. Но одно, что их объединяет - все они доверчивые, наивные. Мы не можем исключить их из лицея так, как они сироты. У нас нет никаких рычагов воздействия, помощи в отношении этих девочек. Педагогический коллектив переживает, собирает вещи для малышей, стараемся связаться с отцами детей, чтобы помогали хотя бы деньгами». Прогноз социального работника и социального педагога относительно этой категории несовершеннолетних матерей неутешителен: «Если нет поддержки ни со стороны родителей, ни со стороны мужа, этих детей, которых они рожают, ожидает то же самое, что они прошли сами. Ведь выжить в нашем обществе очень тяжело». «После окончания лицея их отправляют в никуда». Этих женщин ожидает тяжелое будущее, ведь их социализация прошла в государственном учреждении, и для них характерно то, что «они не приспособлены к жизни. Даже в бытовом плане они не могут зажечь газ, сварить еду. Когда они жили в детском доме, все за них делали, обували, одевали. Они жили на полном государственном обеспечении» (психолог «Гаилэ»).
Н. Ювал-Девис выделила три дискурса в изучении репродуктивных прав: Дискурс человеческих ресурсов. Мальтузианский дискурс, направленный на оправдание сокращения численности населения на планете, регулирование рождаемости и соответственно, всех демографических процессов. Евгенический дискурс, предусматривающий изучение процессов, направленных на улучшение качества населения на планете. Каждому дискурсу соответствует совершенно определенная государственная политика, которая выражается в принятии государством законов, либо поощряющих, либо наказывающих за рождение детей. Но все они имеют гендерный характер, т.к. все адресованы к женщинам, чаще матерям, как уже состоявшимся, так и потенциальным. Общий анализ программных документов («Безопасное материнство», «Планирование семьи», «Концепция охраны репродуктивного здоровья населения России за период 2000-2004 г.г. и план мероприятий по ее реализации»), принятых с 1991 года отражает факт «позитивной дискриминации», характеризующейся сдвигом в сторону внимания к женскому здоровью. Возникает парадокс – с одной стороны государство проявляет заинтересованность в рождении детей. С другой стороны, возникает перекос в правовом регулировании отношений репродуктивного поведения в сторону закрепления только одного из репродуктивных прав индивидов – права на материнство, а не репродуктивного здоровья как социальной ценности. В-третьих, такая правовая регламентация выступает определенной формой социального насилия, особенно в отношении несовершеннолетних девушек. Их социальный статус и социальная роль определены обществом как статус школьниц, обязанных получить полное среднее образование, они должны выполнять роли дочерей, сестер и т. д. Социальная роль матери для несовершеннолетних девушек воспринимается общественностью скорее как девиация, экстремальная ситуация, вызванная акселерацией и сексуальной революцией. Подобная практика вступает в диссонанс с социальной реальностью, повседневными практиками, потому что когда дело доходит до свершившегося факта рождения ребенка несовершеннолетней, то обнаруживается, что она незащищена как социально, так и юридически.
В государственной политике укрепления репродуктивного здоровья преобладает скорее «женский взгляд», а не гендерный подход к решению проблемы. Нет программ, касающихся непосредственно репродуктивного здоровья мужчин, что снижает их заинтересованность в решении проблемы. А если принять во внимание, что основной пакет документов на законодательном уровне принимается мужчинами, то этот фактор становится решающим. Гендерный подход предполагает как равное участие мужчин и женщин в создании программ репродуктивного здоровья, так и учет всех социальных и демографических факторов народонаселения.
В целях укрепления репродуктивного здоровья девушек необходимо разработать комплексную межведомственную медико-социальную программу по охране репродуктивного здоровья девочек, развивать гинекологическую, информационную и психологическую помощь, определить механизм реализации программы, интегрирующей деятельность учреждений здравоохранения, образования, социальных и молодежных служб.
Литература:
1. Государственный доклад о состоянии здоровья населения Российской Федерации в 1998 году. – М., 1999.
2. Лешкевич И.А., Каткова И.П. и др. Семья и проблемы юного материнства //Проблемы социальной гигиены и истории медицины. – 1996. - №2. – С.8-11.
3. Мухарямова Л.М., Моренко И.Б., Петрова Р.Г., Салахатдинова Л.Н. Социальная политика в сфере укрепления репродуктивного здоровья несовершеннолетних девушек в Республике Татарстан //Социология медицины. - 2003. - №2(3). - С.18-29.
|
|