ТАНСКАЯ НОВЕЛЛА. ЕЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ И ОТЛИЧИЯ ОТ ДРУГИХ ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫХ ЖАНРОВ СРЕДНЕВЕКОВОГО КИТАЯ
студентка 4 курса Касимова А.Р.
420008, Республика Татарстан, г.Казань, ул. Кремлевская, 18, Казанский государственный университет им. В.И.Ульянова-Ленина Alfia10@yandex.ru
Данная работа представляет собой небольшое исследование танских новелл. Некоторые ученые для определения этого жанра употребляют слово «волшебная» или «фантастическая», подчеркивая особый круг тем и образов этого типа рассказа. В известной мере специфичность сюжета и идеологического содержания новеллы отразила традиционная филология: произведения старинной новеллистики у китайцев назывались «чуаньци» – повествования об удивительном. Этим словом филологи пытались определить жанр волшебной новеллы и показать его отличие от других средневековых повествовательных жанров, с иным набором персонажей, особыми способами развертывания сюжета, а также размерами произведений. Иногда слово чуаньци подчеркивает стиль и форму рассказа на литературном языке, поскольку новеллы внесли в сюжетную прозу предыдущих веков новую лексическую и семантическую окраску и приблизили ее к высокой литературе. В советском китаеведении танская новелла чуаньци рассматривалась в работах: А.Н.Желоховцева «О взаимоотношении двух жанров – чуаньци и хуабэнь», «Хуабэнь – городская повесть средневекового Китая»; И.И.Соколовой – в научном труде «Танские сяошо», «Китайские новеллы VII-X вв.»; К.И.Голыгиной – «Китайская проза на пороге средневековья» и «Новелла средневекового Китая». Их работы впервые в мировом китаеведении подняли вопрос о генетических связях новеллы с предшествующей китайской литературой и фольклорной традицией, вводя в научный оборот малоизвестные материалы. Исследования показывают эволюцию популярных сюжетов, например, о женитьбе на волшебной деве, похищение невесты потусторонними существами, хождение в подводное царство.
В истории китайской прозы новелла чуаньци занимает почетное место. Уже в танское время такой рассказ представлял основную беллетристическую форму на письменном языке. В жанре новеллы писали многие видные литераторы того времени: Ван Ду (ок. 585 г.), Ли Чаовэй (нач. VIII в.), Чэнь Сюанью (сер. VIII в.), Шэнь Цзицзи (750-800), Ли Гунцзю (ок. 763-850), Пэй Син (725-790), Хуан фу Мэй (IX-X). Чуаньци – своеобразный средневековый жанр ранней беллетристичной прозы – представляет собой завершенное тематическое и стилистическое целое, со своими собственными приемами и способами построения повествования. Некоторые «родовые признаки» этого жанра, уже с VIII в. отлившиеся в определенные структуры, нашли дальнейшее отражение в волшебной новелле XIV века, в качестве классических черт этого типа рассказа. К этим признакам относят сказочность фабулы и мифологический характер основных образов.
В научной литературе о рассказе эпохи Тан принято деление новелл на любовные, сатирические, исторические, новеллы о «рыцарях» и о «сверхъестественном». Эта традиционная классификация в том или ином виде есть у всех исследователей, которые обращались к прозе чуаньци: Лу Синь, Чжэн Чжэньдо, Го Чженьи. Тематически аналогично рассматривают новеллы и советские исследователи И.И.Соколова, А.Н.Желоховцев. Такой подход вполне оправдан, поскольку он дает возможность показать широту тематики рассказа чуаньци. Но очень редко можно точно определить, в какую группу отнести ту или иную новеллу, поэтому правильнее говорить не о делениях на группы произведений, а на те проблемы, которые поднимает автор, и мотивы, проходящие через многие новеллы.
В новеллах можно выделить следующие темы:
жизнь и смерть (причем разнообразные происшествия и необычные коллизии происходят с героями не только в этом мире, но и в загробном, на небесах и т.д.);
мужество, храбрость и ловкость;
любовь и супружеский долг;
взаимоотношения мужа и жены, родителей и детей;
фантастика и сверхъестественные явления;
отношения потусторонних существ и людей и т.д.
Особенностью танских новелл является то, что часто, например, в любовных новеллах обнаруживаются элементы фантастического и, наоборот - в новеллах фантастических наряду со сверхъестественными персонажами мы видим обычных людей с их земными чувствами и стремлениями, окруженных обычными бытовыми атрибутами своей эпохи («Женщина-оборотень», «Древнее зеркало»).
Любовные новеллы составляют цвет жанра, многие считают, что именно эти новеллы и есть лучшее, что было создано писателями-новелистами. Тема любви неотделима от морали и нравов своего времени, ее трудно понять, не учитывая особенности средневековой жизни, и, прежде всего сословных представлений танских новеллистов. Тема любви проходит сквозь многие произведения, для одних она - главный мотив сюжета, для других – второстепенный.
Герой любовной новеллы всегда принадлежит к тому же благородному сословию, что и сам автор. Иначе обстоит дело с героиней – она может принадлежать и к иному социальному слою, хотя немало новелл описывают любовь девушки из благородного сословия. Тема запретной любви вызвана к жизни тем, что брак и любовь в танском обществе принадлежали к разным сферам. Вопрос о заключении брака всецело решался родителями, любовь же молодые люди искали сами («Красавица Ли»).
Тема любви часто неотделима от изображения сверхъестественных существ. Таинственная сторона человеческой природы проявляется в любви смертных к божествам и оборотням. Иногда союз с бессмертным позволяет человеку освободиться из-под власти смерти, но чаще герой новеллы случайно нарушает какой-либо запрет. Любовь к чудесному существу требует от него смелости и мужества. Ему приходится преодолевать суеверие, будто потусторонние пришельцы обладают злой силой. В новеллах они редко причиняют вред и гораздо чаще помогают людям («Жизнеописание Жэнь»).
В танских новеллах все герои обладают четкой сословной характеристикой. Основные персонажи происходят из образованного сословия ученых-конфуцианцев, служилых чиновников. Они управляют уездами и провинциями, они же командуют войсками. Героини новелл, как уже отмечалось выше, могут принадлежать не только к благородному сословию, но и к его окружению. Они, как правило, смелее своих возлюбленных, самоотверженны в любви и очень энергичны.
Крестьяне, горожане, слуги, если и появляются в новеллах, то изображаются как бы со стороны, в духе представлений о них образованного слоя общества («Волшебное изголовье»).
Танская проза еще не стала демократичной, в ней продолжает преобладать сословная градация. Средневековое мировоззрение оставило свой отпечаток на литературе, так как даже темы произведений, сюжет и место происходящих событий – все отображало жизнь высшего сословия.
Действие средневековых новелл разворачивается, как правило, на каком-то обобщенном пространственном фоне. Рассказ совмещает мифологическую географию с реальной и старается локализировать происшествие в хорошо известном автору и читателю пространстве (указывается реальная география – уезд, город, храм, под которым находится Небесный колодец – проход в иной мир; мертвая вода, отделяющая мир живых от мира мертвых). Собственно действие может происходить в людных местах: на рынке, у городских ворот, во дворце; а также в местах глухих: в поле, на кладбище, на берегу реки. Но рассказ еще не создает детализированного фона для развития действия, хотя подчас и стремится подчеркнуть единство времени и места действия, тем более что, согласно поверьям, столкновение с нечистью возможно в определенное время и в особых местах.
Тесное взаимоотношение идеологии и искусства было характерной и существенной чертой средневековья. На этом этапе общественного сознания Даосские и конфуцианские, а отчасти и буддистские идеи активно участвуют в создании той картины бытия, которую мы находим в новелле. Чрезвычайно большое влияние на китайскую литературу в целом оказал даосизм. Это влияние особенно ощутимо в прозе раннего средневековья, ибо даосские воззрения наряду с архаичными фольклорными представлениями народа дали этой литературе цельную концепцию и модель мира, определив в нем и место человека, и место своего героя – даосского праведника, а также набор потусторонних персонажей-небожителей, духов, чертей. Можно назвать даже некоторые сюжетные мотивы, восходящие к даосизму. Что же касается буддизма, то, активно распространяясь, он отвоевал себе место в народном сознании и литературе, не обнаруживая на первых порах стремления смешиваться с даосизмом. Наиболее сильное проявление буддийских идей прослеживается в повествовательной прозе именно в VII-VIII вв., когда в литературе получили широкое распространение идеи об иллюзорности бытия и воздаянии за грехи.
Китайская новелла VIII-IX вв. по своей тематике и идеям отличается от европейской новеллы эпохи Возрождения. В связи с китайской новеллой трудно употребить такие слова, как «высокая реалистичность», к ней более подходит слово «волшебная фантастика». Китайская новелла чуаньци близко соседствует с волшебной сказкой и мифологическим рассказом III-VI вв. Она не противостоит вековым устоям феодализма и морали, как европейская новелла, напротив, ее герои соответствуют литературному и социальному идеалу средневекового общества.
Специфичность жанра китайской новеллы в том, что этот рассказ всегда сохранял следы первоначальных генетических связей, которые, в конце концов, стали его жанровой принадлежностью. Эволюция и трансформация старых фольклорных мотивов и есть процесс развития этого типа рассказа.
Теперь хотелось бы остановиться на переводах на русский язык и сделать краткий анализ текстов с точки зрения грамматики, стилистики и лексики. Оригинальные тесты написаны языком средних веков, поэтому представляют трудность при переводе. При написании новеллы используется высокий стиль, но, несмотря на это, они отличаются некоторой свободой изложения, в них нет сложных стилистических фигур, мало сжатых, живописных фраз, вошедших позднее во фразеологические обороты и пословицы. Предложения короткие, сжатые, им часто не хватает плавности, но близость новеллы к высокой прозе вряд ли можно отрицать. Многие предложения составлены из 4-5 слов, а слова состоят из одного иероглифа, в отличие от современного языка, где большинство слов представлены двумя иероглифами. Грамматика средневековых текстов уже приближается к современному языку, но все же встречаются грамматические конструкции древнего языка. Интересно отметить то, что иероглиф прошлых веков содержал гораздо больше смысловых значений. У любого китайца при чтении текста моментально возникает масса ассоциаций связанных с каждым иероглифом, поэтому при переводе на другой язык очень сложно подобрать подходящий эквивалент слова и иногда приходится переводить один иероглиф целым выражением.
При переводе танской новеллы встречается очень много названий городов, провинций, исторических имен, которые сейчас не сохранились или изменили свое название. Кроме того, встречаются названия девизов династий или названия времен года, суток, циклические знаки не известные западному читателю, поэтому при переводе необходимо, изучить данную историческую эпоху, знать китайскую средневековую культуру, этические нормы и обычаи. Так, например, при переводе «Красавицы Ли» О. Фишман использует такую фразу: «Когда он познал волю Неба, сыну его приспела пора надеть шапку совершеннолетия». Иностранному читателю может быть непонятно это выражение. Оно означает, что, когда отцу исполнилось 50 лет, его сын стал совершеннолетним (в средневековом Китае совершеннолетними считались молодые люди, достигшие 20 летнего возраста). Или, например, мало кому известно, что столицей Китая в период правления династии Тан, был город вечного спокойствия Чанъань. Кроме того, в новеллах встречается множество устойчивых словосочетаний, например, «служить у постели», «служить у циновки», «служить с плетушкой и метелкой» – все эти выражения означают стать верной женой.
Ниже приводится отрывок из выполненного мною перевода танской новеллы Бо Синь-цзяня «Повесть о красавице Ли». В нем сделана попытка упростить текст, но именно из-за этого он несколько утратил китайского колорита.
При выполнении перевода ставилась задача овладения некоторыми практическими навыками работы с оригиналами средневековых текстов. В них встречается большой процент новой лексики, устойчивых фразеологических оборотов и грамматических конструкций. Проделанная работа стала определенным опытом в изучении средневекового китайского языка. При написании использовалась критическая литература на китайском языке посвященная данной тематике. Я попыталась максимально правильно, переложить рассказ на русский язык, и сохранить основные черты волшебной, фантастической сказки.
Перевод отрывка танской новеллы Бо Синь-цзяня «Повесть о красавице Ли»
В годы Тяньбао жил инспектор области Чанчжоу, князь Жуньяна. Его все любили, он был богат, в его доме было полно слуг. В год, когда ему исполнилось 50 лет, его сын стал совершеннолетним. Молодой человек сочинял изумительные стихи. Среди поэтов того времени ему не было равных, слава о нем разнеслась далеко. Отец очень любил и ценил его. Частенько он говорил: «Мой сын как 1000-верстный скакун». Настало время, когда юноше пришлось ехать в город сдавать экзамены на ученую степень сюцая. Отец дал ему в дорогу самое лучшее: одежду, лошадей, повозки, деньги, чтобы нанять лучших учителей и обратился к нему с такими словами: «Я уверен, что ты выиграешь свой 1 бой, но на всякий случай, я обеспечу тебя всем необходимым на 2 года. Все будет к твоим услугам, тебе остается только учиться, не зная забот».