ОТРАЖЕНИЕ КУЛЬТУРНО-НАЦИОНАЛЬНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ В ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦАХ, КОДИРУЮЩИХ ПСИХИЧЕСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА
к.филол.н., зав.кафедрой английского языка, Багаутдинова Г.А.
420008, Республика Татарстан, г.Казань, ул.Кремлевская, 18, Казанский государственный университет им. В.И.Ульянова-Ленина
Общеизвестно, что одним из наиболее продуктивных средств кодирования концептуального содержания установок культуры является естественный язык, а его фразеологический состав, бесспорно, ярко демонстрирует воплощение концептов этнокультуры языковыми средствами, поскольку в образной основе фразеологизмов отображаются характерные особенности мировосприятия носителей того или иного языка.
Под концептом мы понимаем «многомерное культурно значимое социопсихическое образование в коллективном сознании, опредмеченное в той или иной форме» [1].
Концепт как бы «рассеян» в корпусе фразеологии, паремиологическом фонде, в системе устойчивых сравнений, запечатлевших образы – эталоны, которые характерны для данного коллектива[1].
Фразеологические единицы, выполняя функции знаков «языка» культуры [2], не только выражают, но и формируют культурное самосознание этносов, изучение механизмов структурирования которого было и остается актуальным в настоящее время.
В последние десятилетия лингвисты все чаще обращаются к исследованию фразеологических единиц с идеографической точки зрения. Это позволяет проанализировать, с одной стороны, самые различные системные связи языков, а с другой – выявить минимальные особенности культур носителей исследуемых языков с целью раскрыть общие и специфические характеристики национальных особенностей.
Не умаляя достоинств лингвистических исследований в области монокультуры, нельзя не подчеркнуть важность результатов контрастивного описания фразеологизмов, поскольку именно они «проливают» свет на этническую логику, предопределяющую различия «наивных» культурно-языковых картин мира. Характерологические черты, присущие этим картинам мира, запечатленные во фразеологизмах, вносят культурно-языковую специфику в фразеологический строй того или иного языка. Эти данные служат надежным материалом для сопоставления «фразеологических фрагментов» культурного самосознания тех или иных языковых сообществ» [2].
Язык – особый код менталитета, механизмы и закономерности кодирования и дешифровки которого передаются от поколения к поколению. Опыт исторического, культурного, духовно-нравственного и т.д. развития нации кодируется системой концептов, составляющих, в частности, фразеологические единицы, которые эксплицируют психическую деятельность человека.
Фразеологические единицы, кодирующие психическую деятельность человека, занимают значительное место в фразеологических фондах рассматриваемых нами русского, английского, немецкого и татарского языков. Результаты нашего исследования показывают, что фразеологизмы, покрывающие данную область фразеологической картины мира, составляют ядро фразеологизмов антропоцентрической направленности.
Концептосферы, стоящие в стороне от тем человека, отличаются нефразеологичностью или низкой фразеологичностью. Фразеология покрывает преимущественно сферы, охватывающие эмоции, психофизические состояния, интеллектуальную и волевую деятельность человека.
Психическая деятельность человека представляет собой совокупность сложного и многообразного процесса проявления различных сторон жизнедеятельности человека. Сюда входят познавательные процессы (ощущения, восприятия, память, мышление, воображение), волевые и эмоциональные процессы, а также проявление разнообразных психических свойств и особенностей личности. В силу своей значимости в жизни человека эта культурно-языковая сфера объективной действительности, представленная концептуальной зоной «Психическая деятельности человека» широко кодируется фразеологией многих языков [3].
Структура действительности, зашифрованная фразеологизмами, кодирующими психическую деятельность человека, является исключительно насыщенной фразеологическими единицами исследуемых языков, диапазон ее фразеологического охвата очень широк: в пределах данного культурно-языкового отрезка почти не существует ни одного участка, который бы не был фразеологически закодирован. Это позволяет сделать вывод о том, что фразеологизмы, означающие процессы, связанные с проявлением психической деятельности человека, представляют собой ядерную область фразеологизмов антропоценрической направленности в исследуемых языках и, следовательно, данная сфера языка культуры одинаково значима для культур национальных общностей сопоставляемых языков. Иными словами, закодированность данного фрагмента окружающей действительности фразеологизмами обоих языков почти совпадает и носит универсальный характер. Это совпадение обусловлено общими знаниями об окружающем нас мире и общечеловеческой природой, в том числе природой отрицательных и положительных фактов.
Однако, исследование фразеологического кодирования концептуальной подзоны «Психическая деятельность человека» наряду с симметрией позволило выявить и асимметрию, несовпадение степени фразеологической насыщенности отдельных участков рассматриваемой сферы в сопоставляемых языках и существование двух лакун в русском языке (концептуальные участки «Хвастовство», «Грубость»), а также одной лакуны в английском языке (участок «Обонятельные ощущения»). Такая асимметричность объясняется, с одной стороны, экстралингвистическими факторами, т.е. ментальными особенностями носителей соответствующих языков, их интеллектуальным и психологическим складом, социально-экономическими условиями, практическими потребностями, суеверными представлениями и т.д., и т.п., а, с другой стороны, лингвистическими факторами, т.е. преимущественным использованием лексических единиц языка для обозначения названных концептуальных участков, особенностями лексического состава языка и т.д., что свидетельствует об особенностях языковой номинации в каждом из сопоставляемых языков.
Изучение концептуального состава фразеологических единиц, отражающих психическую деятельность человека в исследуемых языках, позволило определить, что в образовании данных единиц участвует двадцать концептуальных областей, которые в зависимости от объекта номинации, по-разному представлены в исследуемых языках. Анализ фразеобразовательной активности выделяемых в пределах этих областей концептов, которые являются образными основами фразеологических единиц, свидетельствует о том, что наибольшие совпадения стержневых слов и ассоциаций, вызываемых ими, наблюдается на базе следующих концептуальных областей: «Части тела человека» (рус. голова идет кругом; англ. one`s head is going round; тат. баш әйләнү), «Животный мир» (рус. важный как павлин; англ. (as) proud (vain) as peacock), «Разум, рассудок» (рус. быть в здравом уме; англ. be in one`s right mind; тат. акылга утыру), «Цветообозначение» (рус. смотреть сквозь розовые очки; англ. see through rose-coloured glasses), «Вещества» (рус. золотое сердце; англ. a heart of gold, нем. j-d hat ein goldeness herz), «Математическая терминология» (рус. проводить параллель; англ. draw a parallel). Такое совпадение стержневых слов и ассоциаций, вызываемых ими, объясняется, прежде всего, экстралингвистическими факторами: значительной общностью этих сфер, следствием чего является развитие одинаковых или близких логико-образных и логико-фразеологических идей, ведущих к возникновению в исследуемых языках, независимо друг от друга и в разное время большой группы натуральной фразеологии, кодирующей психическую деятельность человека.
Несмотря на то, что мир предметов окружающей действительности в исследуемых языках членится практически одинаково, употребление и фразообразовательная активность концептов, составляющих те или иные концептуальные участки, не всегда совпадает, что обусловлено как лингвистическими, так и экстралингвистическими факторами. С одной стороны, неодинаковой традицией сочетаемости слов в устойчивых фразообразованиях исследуемых языков, даже в пределах аналогичных концептуальных областей, различиями в семантическом объеме лексических единиц, синонимическими различиями, а с другой стороны - культурным своеобразием каждой национальной общности в области живой и неживой природы и т.д. и т.п. Наименьшим совпадением, а, следовательно, наибольшим проявлением ментальных особенностей в языке, отличаются концепты следующих концептуальных областей: «Религиозные и суеверные представления» (рус. ни богу свечка, ни черту кочерга; англ. look as if one had seen a ghost, тат. алладан җәяү качкан шайтан кебек; нем. den lieben gott einen guten (или frommen) Mann sein lassen), «Растительный мир» (рус. белены объелся; англ. be (sit) on thorns, тат. гөлдән гөлгә кунып яшәү, кабак баш), «Имена нарицательные» (рус. добрый самаритянин; англ. insolen beggar; тат. батыр каны йөрәккә тама), «Имена собственные» (рус. Фома неверный; англ. a proper Charley; тат. абзыкаем Фәрхетдин, түбәтәең бәрхеттин), «Пища» (рус. вздуться как тесто на опаре, англ. (as) sweet as honey; тат. җебегән арыш боламыгы, җебегән салма, аяклы каза), «Одежда» (рус. щи лаптем хлебать; англ. shake in one`s gloves (shoes); тат. күлмәге белән генә ике кат), «Военное дело» (рус. из пушки не прошибешь; англ. be at daggers drawn), «Мера, величина» (рус. гроша ломанного не стоит; англ. be eighteen bob in the pound; тат. башы ике тњгел, туксан тугызлы), «Духовная культура» (рус. дуть в одну дуду (дудку); англ. dance (pipe) to smb`s tune).
Во фразеологических единицах подобного рода важна образность, и чтобы понять, что здесь несет ментальную информацию, необходимо знать, что лежит в основе образа, заключенного в фразеологическую единицу, на базе каких первичных значений он возник. Ведь именно в этой внутренней форме фразеологизма отражены архетипы, обычаи, традиции, события, т.е. «следы» культуры.
Безусловно, во фразеологических единицах антропоцентрической направленности легче всего увидеть национальный «след» в тех фразеологизмах, где в качестве компонентов выступают атрибуты национальной культуры и имена собственные, например, рус. любопытная Варвара; казанская сирота; бесструнная балалайка; англ. a peeping Tom; by the zord Harry; to give a Bronx Cleer; тат. аяклы каза; сарык янында батыр, батыр янында сарык.
Наряду с вышеуказанными фразеологическими единицами большинство из исследуемых фразеологических единиц возникают на образно-эмотивной основе и чтобы понять их культурную информацию, необходимо знать их этимологию. Например, русский фразеологизм «стоять как вкопанный», передающий удивление, изумление, возник на основе реальных событий. Иностранные путешественники, побывавшие в Москве в годы правления на Руси Алексея Михайловича, рассказывали в своих воспоминаниях, что видели на Красной площади женщин, зарытых в землю по самые уши. Действительно, при «тишайшем» царе в 1649 году было принято Соборное уложение, одна из статей которого гласила: если жена учинила «мужу своему смертное убийство», то ее «живую окопать в землю... и держать ее в земле... покамест она умрет». Это событие нашло отзвук в образном сравнении «стоять как вкопанный», т.е. «застыть на месте, стать неподвижным».
Среди фразеологических единиц, кодирующих психическую деятельность человека, выделяется большая группа фразеологизмов исследуемых языков, которые, имея общий смысл «одеты в разные «платья» образов [4]. Например, англ. be on pins and needles – «быть на булавках и иголках» – легко коррелируется с рус. «сидеть на пороховой бочке», а рус. слон в посудной лавке - с англ. a bull in a china shop – «бык в магазине фарфоровых изделий», а содержание англ. like water off duck`s back - как «со спины утки вода» коррелируется с рус. как с гуся вода и т.д. и т.п.
Фразеологические единицы, кодирующие психическую деятельность человека, являясь «зеркалом», в котором лингвокультурная общность идентифицирует свое национальное самосознание [2] не только отражают, но и формируют у носителей языка особое, уникальное видение мира, как бы навязывают его сменяющим друг друга поколениям. Именно анализируемые фразеологические единицы, в большей степени, чем остальные пласты фразеологии, отражают понятия о быте: рус. бить баклуши; тупой, как (сибирский) валенок; тат. акыл өләшкәндә мич башында калган; англ. as dumb as a wooden lndian; знание о традициях и обычаях: рус. без царя в голове; ехать на долгих; тат. юләр юкә суйганда, акыллы тәкә суйган; англ. measure smb`s corn by one`s own bushel; об этикетном поведении: рус. ломать планку, бить челом; тат. аштан баш тарту и т.д. и т.п.
Однако разные виды фразеологизмов, что неоднократно подчеркивала в своих работах и В.Н.Телия, по-разному отражают культуру. Фразеологизмы, которые связаны с общечеловеческими знаниями реалий и образов (рус. в черном цвете; англ. paint smth in black (dark) colours) передают не уникальное, а универсальное видение мира обоими народами, а такие фразеологизмы как рус. стать (зардеться) как маков цвет; англ. blush like a rose, основанные на образном сравнении, частично являются носителями национальных особенностей.
В связи с этим, может быть, действительно, стоит задуматься над рассуждениями В.Г.Гака [5] о необходимости разграничить национальную специфику фразеологических единиц и культурную специфику фразеологических единиц.
«Национальная специфика фразеологических единиц наиболее ясно выявляется при сопоставлении разных языков. Она обуславливается двумя факторами – объективными и субъективными. Объективный фактор заключается в природных и культурных реальностях, свойственных жизни данного народа и не существующих в жизни другого. Субъективный фактор состоит в произвольной избирательности, когда слова, отражающие одни и те же реальности, представлены различно во фразеологии разных языков.
Культурная специфика фразеологических единиц определяется соотнесением ее с элементом материальной или духовной культуры данного общества, его истории, верований, обычаев, природно-географического кадра, в котором живет данный народ. Остается открытым вопрос, следует ли относить к культурно обусловливаемым фразеологическим единицам единицы, отличающиеся способом символизации объекта, обозначаемого компонентами фразеологических единиц, если это связано с указанными факторами» [5].
Таким образом, сопоставительный анализ концептуального содержания фразеологических единиц, кодирующих психическую деятельность человека, позволяет пролить свет на связь культурно-национального своеобразия фразеологизмов с характерными особенностями мировидения носителей языка, определить роль и место фразеологии антропоцентрической направленности в формировании и отражении культурного самосознания народа, что свидетельствует о перспективности исследований в данном направлении для теории языкознания в целом и для решения задач дальнейшего исследования фразеологического состава языка в контексте культуры. Несмотря на то, что тесная связь фразеологии с национально-культурными традициями языковых коллективов ни у кого не вызывает сомнений, вопросов, связанных с культурно-национальной спецификой фразеологизмов, до сих пор остается больше чем ответов. Основной вопрос, который возникает при исследованиях подобного рода – в чем же проявляется эта специфика – не перестает оставаться предметом дискуссий [5].
Литература
1.Шаховский В.Н., Панченко Н.Н. Национально-культурная специфика концепта «обман» во фразеологическом аспекте // Фразеология в контексте культуры. – М.: «Языки русской культуры», 1999.
2.Телия В.Н. Первоочередные задачи методологические проблемы исследования фразеологического состава языка в контексте культуры//Фразеология в контексте культуры. - М.: «Языки русской культуры»,1999.
3.Эмирова А.М. Структуры и семантика фразеологического поля эмоций // Вопросы общего языкознания и структурно-типологического исследования языков. - Самарканд, 1978. Вып.349.
4.Бабушкин А.П. Когнитивный потенциал в плане содержания фразеологизмов разных языков // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и школе. Материалы 3-ей Всероссийской Школы молодых лингвистов. - Москва - Пенза, 1999.
5.Гак В.Г. Национально-культурная специфика меронимических фразеологизмов // Фразеология в контексте культуры. – М.: «Языки русской культуры», 1999.