423830, Республика Татарстан, г. Набережные Челны, ул. Низаметдинова, 1, Набережночелнинский государственный педагогический институт adutov@hotmail.com
По различным данным от 7 до 20 миллионов татар проживает во всех регионах бывшего СССР, фактически являясь одним из наиболее рассеянных народов мира. Миграции, вызванные различными причинами, особенно распространенны в странах с обширной территорией и являются одной из важнейших проблем народонаселения.
Известно, что для поощрения заселения Российской Восточной окраины (РВО) царская администрация предоставляла серьезные льготы переселенцам.
В конце XIX начале XX веков многие татары и башкиры переселились из европейской части России на Дальний Восток и принимали участие в строительстве КВЖД[1] в северо-восточном Китае. Хотя точное число переселенцев неизвестно можно предположить, что их было немало. Часть из них осталась жить на станциях КВЖД, расположенных через каждые 50 километров.
Условием развития торговли является освоение новых рынков. Торговый капитал татар, проникая из Европейской части Империи на Дальний Восток, создавал условия своего роста. К 1920 году многие татарские купцы, проживающие в различных регионах Китая и обладая значительными состояниями, имели возможность поддерживать возникающие в местах массового проживания земляков, татарские общины. К этим годам татары уже имели в Китае сложившиеся колонии с устоявшимся укладом жизни и объединенные различными организациями.
1904 г. действовала старейшая в Восточной Азии тюрко-татарская община в г. Харбин. Там же в 1908 была построена школа, названная «Гиният» в память общественного деятеля ахуна Гиниатуллы Селехметова. Строятся мечети в городах Хайлар, Манчьжурия и Харбин.
Новый этап развития устойчивых сообществ соотечественников на Дальнем Востоке начался в результате гражданской войны в России в 1919 – 20 гг., где огромное количество людей с небывалым ожесточением боролось за свои представления о будущем империи.
Потерпевшая поражение на Урале армия Верховного Правителя России адмирала Колчака через бескрайние просторы Сибири отступала на восток, в Российскую восточную окраину, увлекая за собой и гражданское население. Среди беженцев были также и родители господина Тамимдара Мухита – Президента тюрко - татарской общины Японии и господина Мулламухаммата Касима, отца его супруги госпожи Салисы Мухит (Касим).
Отец господина Тамимдара Мухита – хаджи Нажметдин, бежал из деревни Салагаш Казанской губернии летом 1919 года. Вместе со своими близкими он проселочными дорогами пробирался на северо-восток к городу Перми, где в те годы находилась ставка адмирала Колчака. Откуда, несмотря на опасности в пути, им удалось добраться до города Иркутска в Сибири. Там попутчик хаджи Нажметдина – Гимадетдин бабай, после смерти своего старшего сына решил вернуться обратно в Салагаш, а хаджи Нажметдин продолжил свой путь на восток, который летом 1921 года закончился в Маньчжу-Го, в городе Харбине.
Из письма господина Тамимдара Мухита (Токио, 27.11.2000)[2]:
«…из Салагаша уехали: отец, мать, старший брат Минлишаих, старшие сестры Роза и Зулейха, я. С нами были дед со стороны мамы – хаджи Гимадеттин бабай с семьей и старший брат мамы, его жена (имен не помню), две дочери – Гюльбистан и Гюльчехвар (Гюльбистан Ямалиева и ее сестра Гюльчехвар живут в Агрызе, сын Гюльбистан, если помнишь, доктор Раиф Ямалиев работает в министерстве здравоохранения Татарстана). В городе Иркутске, после смерти старшего брата мамы, Гимадеттин бабай со всей семьей уехал обратно в Салагаш. Мы же, продолжив путь, в 1921 году приехали в Харбин».
Муж госпожи Саймы Касим – господин Мулламухаммат Касим был представителем семьи крупных торговцев и землевладельцев в Пермской губернии на Урале и в 1919 (1918 ?) году имел все основания для беспокойства о своей личной безопасности. Возвращаясь из торговой поездки в Китай, и находясь в дороге, он получил телеграмму, в которой сообщалось, что пути перекрыты и ему не советуют возвращаться в Пермь он был вынужден вместе со многими беженцами примкнуть к армии Колчака, в конце концов оказаться в городе Харбине[3].
Из письма дочери господина М. Касима, госпожи Рамзии Лаиш (Стамбул. Декабрь 2000 г.) [2]:
«…Отец был богатым торговцем… Возвращаясь из Китая, где приобрел партию шелка, он получил телеграмму из Перьми, где сообщалось, что пути перекрыты и ему не советуют возвращаться. Это произошло в городе Чита…»
Удивительным является тот факт, что в то время в инородческих казачьих соединениях проводились торжественные построения по поводу мусульманских праздников[4].
«К 11 часам прибывают командующий армией генерал – лейтенант Лохвицкий, помощник главнокомандующего генерал Зубковский…, начальник штаба 5 дивизии Японской экспедиционной армии с офицерами, представители японской военной миссии и много других военных и гражданский лиц.
К 11 часам 15 минутам прибывает в сопровождении … старшего адьютанта при японской военной миссии капитана Курасавы, Главнокомандующий и походный атаман генерал – лейтенант Семенов. Войскам следует команда: «Два раза кратко, один – протяжно, ура!». Войска взяв на караул троекратным Ура – ура – ура! приветствуют главнокомандующего всеми вооруженными силами Российской Восточной Окраины.
Главком, поздоровавшись с почетным караулом мусульманского войска и приняв хлеб-соль, поднесенный главным муллой Дальневосточной армии Шамгуловым, взял под козырек. Военный оркестр играет марш.
Далее следуют выступления: от имени военного национального управления татар – господин Назметдинов, от имени беженцев мусульман – Закир Ишмухаметов, военного мусульманского Духовенства – главный мулла Салим Гареев, военного национального управления башкир - М.Г. Курбангалиев.
Обращение М.Г. Курбангалиева к начальнику штаба пятой дивизии Японской экспедиционной армии: «Убегая от произвола красного варварства, стремящегося к разрушению всемирного порядка и уничтожению культуры, превращая человечество в первобытное состояние, настроение наше было поднято слухами о продвижении Японской армии на Запад… мы желаем видеть японский народ, как искреннего союзника в деле освобождения истерзанной России…».
Развернувшиеся наступления частей Красной армии, осенью 1920 года обогнувшей город Чита, широкое партизанское движение, нанесло поражение войскам атамана Семенова 13 октября 1920 года. Армия белых, потерпев громадные потери и бросая все что было, вытесняется в Манчьжурию, на границе сдав оружие китайским и японским властям. У Г. Тагана в монографии «Башкиры в Забайкалье» мы читаем тексты приказов о приостановлении деятельности Военно-национального правления башкир РВО и о том, что дальнейшая судьба военнослужащих инородческих казачьих соединений является «частным делом каждого из них, как свободных граждан»[5]. К 1921 г. в северо-восточном Китае скопилось огромное количество беженцев из России, состоявшая из солдат Белой армии и примкнувшим к ним гражданских беженцев. Лишь чрезвычайные меры, предпринятые властями Китая, по организации многочисленных лагерей для беженцев помогли избежать гуманитарной катастрофы. Из информации Квантунского жандармского управления[4]:
П.2 количество рассеянных на Дальнем Востоке татар точно неизвестно. Считается, что в Манчьжурии и Китае их проживает около 7000 человек
П.3 Дальневосточный съезд тюрко-татар. 4 февраля 1935 года. Из выступления Гаяза Исхаки на съезде: «Национальный дух, который мы храним – это дух чисто азиатского народа, которого только на Дальнем Востоке насчитывается около 30000 человек».
Президент тюркской ассоциации города Токио г-н Тамимдар Мухит[2]: «Когда мы жили в Харбине, я слышал, говорили о миллионе беженцев из России. Среди было много татар, башкир, узбеков, азербайджанцев. Но так как татар было подавляющее большинство, языком общения между ними был татарский язык».
Президент Исламского центра Японии профессор Салих Самарраи[6]: «В результате гражданской войны в России, в Китай, опасаясь репрессий коммунистов, эмигрировало значительное количество беженцев мусульман, многие из которых в последствии осели в Японии».
С появлением эмигрантов новой волны, значительно возрастает общественно-политическая активность, эмигранты объединяются рядом общественных организаций, действовавших на конфессиональной, этнической и профессиональной основах. Перечень некоторых эмигрантских организаций: «Тюрко-татарская духовная община», «Культурная ассоциация Идель-Урал», «Общество Исламия», «Матбугаи Исламия», «Медресе Исламия», «Женский союз», «Кружок татарской молодежи», общество презрения сирот и стариков, начальные и средние школы. Их функционирование создавало возможность для поддержания традиционного образа жизни и способствовало сохранению языка, культуры, национального самосознания.
До середины 1930 годов эмигранты жили надеждой возвращения в Россию. Но постепенно она отступала и окончательно ушла после принятия Советской Россией Сталинской конституции 1936 года. К этому времени становится ясно, что в северо-восточном Китае оставаться опасно. Часть эмигрантов выезжает в Корею, бывшей в те годы под контролем военной администрации Квантунской армии. В Корее, в городах Сеул, Фузан, Канко образуются общины татар, понемногу перемещающихся в Японию. О количестве татар и башкир в Японии в различных источниках указываются разные данные. Так, например, в «Информации Квантунского жандармского управления о современном состоянии тюрко-татарского национального движения» (23.03.1935г) считается, что в Японии их имеется около 2000 человек[4].
В монографии Р. Адутова «Татаро-башкирская эмиграция в Японии»: «Количество мусульман из России составляло в 1920 гг. 400-500 человек, а в 1930 годы оно увеличивается до 5-6 тысяч»[7].
Профессор Камазава Ивао (университет Хансей, Япония), ссылаясь на участников круглого стола, организованного профессором Махмутом Тахиром (22.05.1981 г. г. Анкара, Турция) приводит данные о численности тюрко-татар от 600 человек (по свидетельству Ф. Кильки) до 1000 человек (по свидетельству А. Апаная)[8].
В то же время представитель культурной ассоциации «Идель-Урал» считал, что количество татар в Японии в 1930-е годы могло достигать 10000 человек. Очевидно, исходя из этих противоречивых данных, президент «Тюркской ассоциации» г. Токио – г-н Тамимдар Мухит считает, что количество татар и башкир в Японии перед Второй Мировой войной, предположительно, могло достигать 5-6 тысяч человек.
Татары проживают в городах: Токио, Кобэ, Нагоя, Йокогама, Кавасаки, Камакура, Кумамото, Ивамотоко, Каруицовада. Наибольшее количество татар и башкир проживают в городах: Токио, Кобэ, Нагоя. Созданное в 1924 году общество «Исламия», было взято под высокое покровительство многих видных государственных и общественных деятелей Японии. В связи с этим необходимо отметить особую роль поддержки общества «Исламия» со стороны старейшины японской нации г-на Тоойяма. Лидерами общества последовательно были: Мухамад (Г)абдельхай Курбангали(ев) (1924-1938 гг.),Хазиахмат Вахап, Ахмет Апанай,Тамимдар Мухит.
Памятные снимки представителей татарской общины. Город Токио. 1930е годы.
Наиболее крупным среди его отделений, было отделение «Исламия Токио», имамами которой последовательно были: Мухамад (Г)абдельхай Курбангали(ев) (1924-1938), Абдул Рашид Ибрагим Кади (1938-1944), Мухаметамин Ислами (1944-1951), Шарифулла Мифтахетдин (1951-1967), Гайнан Сафа (1967-1984).
Получение обществом прав юридического лица, зарегистрированного властями Японии, давало возможность официального обращения в государственные учреждения. Так, например, были отведены с соблюдением всех формальностей земельные участки под строительство мечетей, медресе, мусульманское кладбище в городах Токио, Кобэ, Нагоя.
2 октября 1927 года открылась (г. Токио, Окубо-Хиакунинто, 279) татарская школа. Идея основания школы возникла у г-жи Саймы Касим и нашла поддержку у соплеменников. Двухэтажное здание школы было построено в 1927-1930 гг. Обучение велось по программе начальной школы. В начале обучалось 13 учеников (2 класс – 8 учеников, 3 класс – 1 ученик, 6 класс – 4 ученика). В школе велось преподавание на татарском, русском, японском, английском языках. 5 декабря 1937 года после выполнения требований Императорского закона Японии «Об образовании» медресе «Исламия» было включено в реестр государственных школ Японии и стало пользоваться всеми правами, предоставленными государственным школам. До наших дней сохранилось несколько учебников, которыми пользовались преподаватели этой школы. В частности, азбука татарского языка, написанная в Корее и изданная в типографии «Матбугаи Исламия», которая располагалась на первом этаже медресе. Организатором и первым директором школы являлась г-жа С. Касим, эмигрировавшая в Японию в 1924 году. В школе также преподавали Абдельхай Курбангали, Рабига Ханкина, Рабига Насыйрия, Рамзия Лаиш, Сания Аги, Салиса Мухит.
В 1938 году в Токио по проекту японского архитектора возводится мечеть, на церемонии открытия которой присутствовали государственные и общественные деятели Японии, «гости из Индонезии, Китая, принц Сейфуль Ислам аль Хусейн из Египта, Хафис Вахба из Саудовской Аравии и др.». В 1985 году рухнули ее стены и 1986 она была разобрана.
Из письма г-на Тамимдара Мухита (г. Токио 27.11.2000 г.)[2]:
«…В июне 1986 года было принято решение о строительстве новой мечети, финансировать строительство которой дали слово ряд посольств исламских государств в Японии. Но из-за начавшегося экономического кризиса не смогли его сдержать. Лишь поддержка от президента Турции – г-на Сулеймана Демиреля во время его официального визита в Японию в июне 1996 года позволила начать строительство новой мечети в марте 1998 года и закончить его 30 июня 2000 года».
Имеются также факты, говорящие о том, что татарские миссионеры посещали Японские острова еще в 1906 году и могли принимать участие в работе всемирного конфессионального конгресса. Президент Исламского центра Японии профессор Самарраи считает, что Махмут Мухлис Руси (из России) являлся одним из первых исламских миссионеров в этих краях.
Книга татарского мыслителя Абдулрашита Ибрагима, в которой он описывает свои путешествия в Среднюю Азию, Корею, Японию, Китай, Сингапур, Индию, Хиджаз, Турцию - в части, касающейся Кореи, переведена на корейский, а в части, касающейся Японии, переведена на японский, языки. Усилиями профессора С. Самарраи переведены также на арабский язык, все 900 страниц книги «Алам-э-Ислам» Абдулрашита Ибрагима, единственная копия которой хранится в библиотеке университета Васэда г.Токио. Его деятельность изучается в Ливане, Турции, Корее, Японии, Египте.
Активистами общества «Исламия» были также построены мечети и медресе при них в городах Кобэ (лидеры хаджи Агрыз, имам Фарит Кильки) и Нагоя. Деревянная мечеть в городе Нагоя сгорела во время войны, земля – собственность общества «Исламия - Нагоя» была продана. После того, как татары и башкиры в годы войны решением властей были переселены из города Нагоя в город Кобэ, средства, вырученные от ее продажи, были переданы обществу «Исламия-Кобэ». Мечеть в городе Кобэ, построенная в 1935 году (с участием мусульман из Индии) сохранилась до наших дней.
Из письма госпожа Рамзии Лаиш (Стамбул, 12.2000):
«...Даже после бомбежек мечеть осталась целой. Хотя вокруг ничего не осталось. Половина мечети была школой, она сгорела, а мечеть осталась...».
Община мусульман из России сохранилась в Японии и в наши дни, объединяя татар и башкир в тюркской ассоциации города Токио. Ее председателями поочередно с 1970 годов избираются Тамимдар Мухит и Анвар Апанай, а секретарями Габдулмеуля Халиулла и Расим Вахаб. Являясь первыми представителями народов, исповедующих ислам, с разрешения государства поселившихся на Японских островах, татары и башкиры вели миссионерскую деятельность.
В настоящее время в Японии насчитывается около 60 тысяч японцев исповедующих Ислам. Имя уже покойного председателя духовного управления мусульман Японии – профессора Сайто, было известно во всем исламском мире.
Из 7 директоров Исламского центра Японии четверо – японцы.
Подпись хаджи Тамимдара вице-президента Исламского центра, имеет официальный характер и признается во всех префектурах Японии, являясь основанием для выдачи вида на жительство.
Литература
1. History and Development of Dava Islamia in Japan. Prof. Dr. Salih Samarrai, Chairmen Islamic Center Japan, Tokyo, 12.2002.
2. Т. Мухит, письма 1977 – 2003 года (Токио). Сайма Касим, письма. 1973 – 1980 годы (Токио). Из частного архива Р. Адутова.
3. Г.В. Мелихов. «Татарская колония в Харбине»: - Татарские новости №7-8 (96-97), Москва, 2002 .
4. Р. Гайнетдинов «Информация Квантунского жандармского управления о современном состоянии тюрко – татарского национального движения на Дальнем Востоке. 23 марта 1935 г.»:.- Журнал «Эхо веков», №1/2, Казань, 1999.
5. Г. Таган «Башкиры в Забайкалье»:.- Журнал «Ватандаш», № 7-8, Уфа,1997.
6. Салих Саммараи «Ислам в Японии»:-Современная мысль, № 10 (43), Москва. 2002.
7. Р. Адутов «Татаро – башкирская эмиграция в Японии»:. Набережные Челны, 2001.
8. Проф. Камозава Ивао, Университет Хосей, Токио «Татары в Японии»:- Журнал «Мирас», №7, Казань, 1992.
